Неточные совпадения
Прыщ
смотрел на это благополучие и радовался. Да и нельзя было не радоваться ему, потому что всеобщее изобилие отразилось и
на нем. Амбары его ломились от приношений, делаемых в натуре;
сундуки не вмещали серебра и золота, а ассигнации просто валялись по полу.
Она сидела с заплаканными глазами
на сундуке, перебирая пальцами носовой платок, и пристально
смотрела на валявшиеся
на полу перед ней клочки изорванной вольной.
Ну-с, государь ты мой (Мармеладов вдруг как будто вздрогнул, поднял голову и в упор
посмотрел на своего слушателя), ну-с, а
на другой же день, после всех сих мечтаний (то есть это будет ровно пять суток назад тому) к вечеру, я хитрым обманом, как тать в нощи, похитил у Катерины Ивановны от
сундука ее ключ, вынул, что осталось из принесенного жалованья, сколько всего уж не помню, и вот-с, глядите
на меня, все!
А в маленькой задней комнатке,
на большом
сундуке, сидела, в голубой душегрейке [Женская теплая кофта, обычно без рукавов, со сборками по талии.] и с наброшенным белым платком
на темных волосах, молодая женщина, Фенечка, и то прислушивалась, то дремала, то
посматривала на растворенную дверь, из-за которой виднелась детская кроватка и слышалось ровное дыхание спящего ребенка.
Спит это она однажды днем, проснулась, открыла глаза,
смотрит на меня; я сижу
на сундуке, тоже
смотрю на нее; встала она молча, подошла ко мне, обняла меня крепко-крепко, и вот тут мы обе не утерпели и заплакали, сидим и плачем и друг дружку из рук не выпускаем.
Примостившись
на узлах и
сундуках, я
смотрю в окно, выпуклое и круглое, точно глаз коня; за мокрым стеклом бесконечно льется мутная, пенная вода. Порою она, вскидываясь, лижет стекло. Я невольно прыгаю
на пол.
Не ответив, она
смотрела в лицо мне так, что я окончательно растерялся, не понимая — чего ей надо? В углу под образами торчал круглый столик,
на нем ваза с пахучими сухими травами и цветами, в другом переднем углу стоял
сундук, накрытый ковром, задний угол был занят кроватью, а четвертого — не было, косяк двери стоял вплоть к стене.
Разговор был вообще несложный. Родион Потапыч добыл из
сундука свою «паужину» и разделил с Оксей, которая глотала большими кусками, с жадностью бездомной собаки, и даже жмурилась от удовольствия. Старик
смотрел на свою гостью, и в его суровую душу закрадывалась предательская жалость, смешанная с тяжелым мужицким презрением к бабе вообще.
Долго я
смотрел на Машу, которая, лежа
на сундуке, утирала слезы своей косынкой, и, всячески стараясь изменять свой взгляд
на Василья, я хотел найти ту точку зрения, с которой он мог казаться ей столь привлекательным. Но, несмотря
на то, что я искренно сочувствовал ее печали, я никак не мог постигнуть, каким образом такое очаровательное создание, каким казалась Маша в моих глазах, могло любить Василья.
Дыхание его вылетало белым паром, и он, сидя в углу
на сундуке, от скуки нарочно пускал этот пар изо рта и забавлялся,
смотря, как он вылетает.
Слесарь, которого души коснулось истинное просвещение, поймет, что замок и ключ изобретены
на то, чтобы законный владелец ящика, шкафа или
сундука мог запирать и отмыкать эти казнохранилища; напротив того, слесарь-грамотей
смотрит на это дело с своей оригинальной точки зрения: он видит в ключе и замке лишь средство отмыкать казнохранилища, принадлежащие его ближнему.
В углу
на сундуке, в бельевой корзинке, проснулся Коля и
смотрел оттуда; синие полоски глаз едва видны из-под век. Он стал еще более серым, вялым, тающим; он не узнал меня, отвернулся молча и закрыл глаза.
Гость ревниво осмотрел его и остался доволен — парень не понравился ему. Коренастый, краснощёкий, в синей рубахе, жилете и шароварах за сапоги, он казался грубым, тяжёлым, похожим
на кучера. Всё время поправлял рыжеватые курчавые волосы, карие глаза его беспокойно бегали из стороны в сторону, и по лицу ходили какие-то тени, а нос сердито шмыгал, вдыхая воздух. Он сидел
на сундуке, неуклюже двигая ногами, и
смотрел то
на них, то
на гостя каким-то неприятным, недоумевающим взглядом.
Саша бегала по всем комнатам и звала, но во всем доме не было никого из прислуги, и только в столовой
на сундуке спала Лида в одеже и без подушки. Саша, как была, без калош выбежала
на двор, потом
на улицу. За воротами
на лавочке сидела няня и
смотрела на катанье. С реки, где был каток, доносились звуки военной музыки.
Евсей немедленно сделал это. Окно выходило
на крышу соседнего дома.
На ней — трубы, четыре, все одинаковые.
Посмотрел на звёзды тоскливыми глазами робкого зверька, посаженного в клетку, но звёзды ничего не говорили его сердцу. Свалился
на сундук, закутался с головой одеялом и крепко закрыл глаза. Стало душно, он высунул голову и, не открывая глаз, прислушался — в комнате хозяина раздался сухой, внятный голос...
— Права не имеет, а отнимает… Я пошла
на чердак; там у нас
сундук стоит, старый-престарый. Стала я в нем рыться… И что же я нашла:
посмотри!
Акулина. Покупку? Свое взяла, а то в санях. Вот это
на, не моя. (Кидает
на стол сверток и убирает в
сундук покупку. Анютка
смотрит, как Акулина укладывает; Аким не глядит
на сына и убирает онучи и лапти
на печь.)
Катерина сняла со стола старый ковер, потом открыла
сундук, вынула из него драгоценную скатерть, всю расшитую яркими шелками и золотом, и накрыла ею стол; потом вынула из шкафа старинный, прадедовский, весь серебряный поставец, поставила его
на средину стола и отделила от него три серебряные чарки — хозяину, гостю и чару себе; потом важным, почти задумчивым взглядом
посмотрела на старика и
на гостя.
Что за оказия! опять искать начал, искал-искал — нет! А Емеля сидит да покачивается. Сидел я вот, сударь, так перед ним, над
сундуком,
на корточках, да вдруг и накосился
на него глазом… Эх-ма! думаю: да так вот у меня зажгло сердце в груди; даже в краску бросило. Вдруг и Емеля
посмотрел на меня.
— Четыре, — перебил Феклист. — Четвертой-эт позади. С руки тут им будет — потаенного ли кого привезти, другое ли дельцо спроворить по ихнему секту, чего лучше как
на всполье. И овраг рядом, и лес неподалеку — все как нарочно про них уготовано… Нашему брату, церковному,
смотреть на них, так с души воротит… Зачем они это живут… К чему?.. Только небо коптят… А пошарь-ка в
сундуках — деньжищ-то что? Гибель!..
Каждую неделю раскрывала она
сундук и
смотрела на нее.
Вынырнул тихим манером
Сундуков из кошмы, стоит, искоса
на начальника любимого
смотрит. Шагнул ближе, в свечу вытянулся.
Собачка, само собой, грамотная: хряп-хряп, только и разговору.
Посмотрел Сундуков, слезы так бисерным горохом и катятся, к штанам примерзают. Махнул рукой и сел
на мерзлый камень звезды считать: какие русские, какие французские…
— Народу-то! Эка народу!.. И
на пушках-то навалили!
Смотри: меха… — говорили они. — Вишь, стервецы, награбили… Вон у того-то сзади,
на телеге… Ведь это — с иконы, ей Богу!.. Это немцы должно быть. И наш мужик, ей Богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь навьючился-то, насилу идет! Вот-те
на, дрожки и те захватили!.. Вишь уселся
на сундуках-то. Батюшки!.. Подрались!..